225-ЛЕТ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ А.С. ПУШКИНА
- Подробности
- Опубликовано 07.06.2024 00:09
- Просмотров: 127
В 2024 г. страна отмечает памятную дату - 225 лет со дня рождения великого русского поэта, историка и основоположника современного русского языка.
Пушкин и Забайкалье… Первое, что приходит в голову – это взаимоотношения поэта с декабристами, отбывавшими каторгу и ссылку в нашем крае. Но творчество А.С. Пушкина «так многопланово, разнообразно и безгранично», что попытаться обнаружить и другие нити, связывающие Пушкина с Забайкальем, стало заманчивой и интересной работой в Государственном архиве Забайкальского края.
В результате большой исследовательской работы выявились документы, сблизивших великого поэта с Забайкальским краем.
Документы так или иначе, связанные с именем поэта выявлены в фондах: «Нерчинская воеводская канцелярия», «Нерчинское горное правление», «Петровский железоделательный и чугуноплавильный завод», «Забайкальское областное правление», «Военный губернатор Забайкальской области», «Дирекция народных училищ», «Читинская мужская гимназия», «Читинский горисполком».
Например, указы, связанные с нашим краем, императоров - Павла I, Александра I и Николая I за 1799-1837 гг. - на правление которых пришлись годы жизни поэта. Указа императора Павла I о поэте нет и быть не может, ведь Пушкину было только два года, когда царь был убит в результате дворцового переворота. Но в госархиве хранится указ Павла I за 1799 год (а это, как известно, год рождения поэта) «О сборе пошлин с ввозимых и вывозимых товаров на Кяхтинской таможне и Цурухайтуевской таможенной заставе».
Как дамоклов меч над головой поэта всю жизнь висела цензура. В письме П.А. Осиповой в сентябре 1826 г. Пушкин пишет: «Много говорят о новых, очень строгих, постановлениях относительно дуэли и о новом цензурном уставе; но, поскольку я его не видал, ничего не могу сказать о нем…». «Устав о цензуре», о котором упоминает поэт вышел в июне 1826 г. и вошел в историю под названием «чугунный устав». В составе фонда «Нерчинское горное правление» хранится «Устав о цензуре», о котором писал Пушкин в своем письме, и этот объемный документ действительно «чугунный» - он содержит 19 глав и 230 параграфов и в пять раз больше предыдущего первого цензурного устава 1804 года.
«Устав о цензуре» 1826 г. запретил не только всю древнегреческую и древнеримскую историю, но и даже официальную «Историю государства Российского» Н.М. Карамзина. Он содержал подробные правила не только для цензоров, но и книгопродавцев, библиотек, типографий и литографий и т.д.
В «Уставе о цензуре», например, есть § 151 под названием «Когда запрещается двоякий смысл», который гласит: «Не позволяется пропускать к напечатанию места в сочинениях и переводах, имеющие двоякий смысл, ежели один из них противен Цензурным правилам». Но даже правая рука шефа жандармов Бенкендорфа - управляющий III отделением, одновременно являющийся членом Главного управления цензуры и Комитета о раскольниках, Леонтий Васильевич Дубельт говорил: «…нет книги в свете, не исключая и самого Евангелия, из которых нельзя было бы извлечь отдельных фраз и мыслей, которые отдельно должны казаться предосудительными». Пушкин, ругавший разными словами цензуру, возмущавшийся ее бессмысленностью, даже писал стихотворение «Послание цензору»:
«Но цензор гражданин, и сан его священный:
Он должен ум иметь прямой и просвещенный,
Он сердцем почитать привык алтарь и трон,
Но мнений не теснит и разум терпит он…
… друг писателю, пред знатью не труслив,
Благоразумен, тверд, свободен, справедлив.
А ты, глупец и трус, что делаешь ты с нами?
Где должно б умствовать, ты хлопаешь глазами;
Не понимая нас, мараешь и дерешь;
Ты черным белое по прихоти зовешь….
Действие этого «чугунного» Устава о цензуре 1826 г. было недолгим. Еще при жизни поэта, он был заменен на более мягкий.
Болезненным событием для Пушкина стало польское восстание 1830-1831 гг. против власти Российской империи. На это событие Пушкин, ратовавший за целостность России, написал два стихотворения – «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина».
В составе фондов Госархива «Нерчинское горное правление» и «Забайкальское областное правление» хранятся многочисленные именные списки «политических преступников», участников восстания в Польше в 1830-1831 гг.. Хранится и статейный список одного из организаторов восстания Петра Высоцкого, о котором Пушкин писал в своих письмах. В статейном списке Петра Высоцкого значится: «…В Нерчинские заводы поступил в 1835 году…За побег из Александровского винокуренного завода наказан шпицрутенами чрез 500 человек 2 раза». Амнистирован Петр Высоцкий был только в 1857 году.
О катастрофическом наводнении, случившемся в Санкт-Петербурге 7 ноября 1824 г. Пушкин написал поэму «Медный всадник», об этом «потопе» он упоминает в письмах к брату Льву Сергеевичу. В Государственном архиве Забайкальского края в фонде «Нерчинское горное правление» хранится дело, в котором на 230 листах описана помощь, которую оказали забайкальцы пострадавшим, как сказано в документах: «от внезапного и необыкновенного наводнения» жителям Санкт-Петербурга. Так, в письме из Иркутского губернского правления от 15 января 1826 года на имя начальника Нерчинского горного округа Тимофея Степановича Бурнашева, говорится о распоряжении «его сиятельства князя Куракина», возглавившего Центральный комитет по оказанию помощи пострадавшим от наводнения, «о приглашении в заводском ведомстве…к добровольному пожертвованию для пособий, в особенности для жителей низшего класса». В архивном деле несколько «Тетрадей для внесения денег», в них указано кто именно подписался и какую сумму внес. Жертвовались суммы покрупнее – 10-15 рублей, но, забайкальцы народ небогатый и, большей частью, вносились копейки – 50, 25 и даже 5 копеек. Люди несли свои «достатки», которые были ничтожно малы, но когда не было и их, то жители Нерчинского горного округа отдавали последнее, что у них было – хлеб. Но, в конечном итоге, эти маленькие ручейки превращались в тысячи рублей, так необходимые разоренным питерцам «низшего класса». Также в архиве хранится письмо Т.С. Бурнашеву из Иркутского губернского правления, датируемое уже 12 февраля 1826 г., в нем сообщается, что «пожертвованные чиновниками и другими лицами Нерчинских горных заводов 3395 руб. 67 ¼ коп. …представлены к Управляющему Министерства Внутренних Дел», а «председательствующий в Комитете Алексей Борисович Куракин …просит изъявить от имени Комитета всем участвовавшим в благотворительном приношении совершенную благодарность». Всего Санкт-Петербург испытал на себе 300 наводнений. Но наводнение, случившееся в городе 7 ноября 1824 года оказалось самым сильным и разрушительным из всех прежних и последующих. Это Петербургское наводнение, когда могучая Нева пошла вспять, стало даже своеобразным явлением русской культуры. О наводнении 1824 года, писали и Михаил Юрьевич Лермонтов, и Александр Сергеевич Грибоедов, и Александр Иванович Одоевский. Но в первую очередь, конечно это поэма А. С. Пушкина "Медный всадник", в которой поэт очень точно описал небывало большой подъем воды, когда Нева:
«…Рвалася к морю против бури,
Не одолев их буйной дури…
И спорить стало ей невмочь…
И силой ветров от залива
Перегражденная Нева
Обратно шла, гневна, бурлива
И затопляла острова.
Нева вздувалась и ревела,
Котлом клокоча и клубясь,
И вдруг, как зверь остервеняясь…»
Документы, связанные с декабристами, не раз экспонировались госархивом ранее: Указ Николая I о Пущине, и распоряжение с автографом управляющего III отделением Дубельта о Кюхельбекере, медицинское освидетельствование смерти Лунина, документы «Петровского железоделательного и чугуноплавильного завода» о княгине Волконской и графине Муравьевой.
Друзья поэта - Жуковский, Карамзин, Вяземский, Блудов - императорские указы о них также были выявлены и представлялись на выставках. Русский поэт, основоположник романтизма в русской поэзии, Василий Андреевич Жуковский очень любил Пушкина, преклонялся перед его гением, был привязан к нему как к сыну, хотя старше Пушкина был всего на 16 лет. Пушкин, в свою очередь, тоже очень любил Жуковского, в письме к брату Л.С. Пушкину поэт называл его «гением хранителем, моим Жуковским». Самому Жуковскому он писал: «Ты увидишь Карамзиных – тебя да их люблю страстно».
Василий Андреевич учил русскому языку будущую императрицу Александру Федоровну, потом был наставником наследника престола – будущего императора Александра II. В Государственном архиве Забайкальского края хранится именной Указ его императорского величества Александра I о возведении Жуковского в чин коллежского советника: «Находящегося при любезном СЫНЕ НАШЕМ, НАСЛЕДНИКЕ ВЕЛИКОМ КНЯЗЕ АЛЕКСАНДРЕ НИКОЛАЕВИЧЕ, надворного советника Василья Жуковского, МИЛОСТИВЕЙШЕ пожаловали МЫ в коллежские советники». Своему дяде Льву Васильевичу поэт в 1825 г. написал: «Письмо Жуковского наконец я разобрал. Что за прелесть чертовская его небесная душа! Он святой, хотя родился романтиком,.. и человеком, да каким еще!». В трагические январские дни 1837 г. Жуковский неотлучно находился у постели умирающего поэта. Он передавал записки между императором Николаем I и поэтом.
Пушкин очень дорожил дружбой с крупнейшим писателем эпохи сентиментализма, создателем «Истории государства Российского» Николаем Михайловичем Карамзиным. Несмотря на большую разницу в возрасте, историограф и молодой поэт били довольно близки. Большой интерес Пушкина к историческому труду Карамзина не мешал писать обидные эпиграммы:
«В его «Истории» изящность, простота
Доказывают нам, без всякого пристрастья,
Необходимость самовластья
И прелести кнута».
Но Пушкин очень высоко ценил историю его отечества, воссозданную талантливым пером писателя. Уже в зрелые годы Пушкин много размышлял об исторической роли Карамзина, его идей и трудов. «Чистая, высокая слава Карамзина принадлежит России», - писал поэт. Приступая к созданию своих исторических трудов – «Историю Пугачевского бунта» и «Историю Петра I», Пушкин осознавал себя историком, преемником Карамзина. В научно-справочной библиотеке Госархива хранится книга «Переводы Карамзина». Т. 9, изд. 4-е. Книга издана в Санкт-Петербурге в типографии Александра Филипповича Смирдина в 1835 г. Это не прижизненное издание Карамзина, он умер в 1826 г., но прижизненное издание А.С. Пушкина. Книга побывала во многих частных библиотеках, ведомственных и общественных. На ней и экслибрис «Байбарадина в Кяхте», печать Читинской библиотеки почтово-телеграфных чинов, Читинской окружной центральной библиотеки, Читинской районной библиотеки культ-комиссии союза связи и окончательное пристанище томик Карамзина обрел в научно-справочной библиотеке госархива.
Пушкин очень дорожил возможностью работать в архивах Российской Империи. Он, когда подал в отставку, как об особой милости, просил у императора разрешения продолжить работу в архивах. По правилам того времени – работать в архивах и библиотеках имел право только государственный служащий. В работе над историей Петра Великого очень помогал поэту Дмитрий Николаевич Блудов - русский литератор и государственный деятель, министр внутренних дел. Указ Александра I от 11 июля 1826 г., хранящийся в госархиве гласит: «Действительного статского советника Блудова Всемилостивейше пожаловали мы в наши Статс-секретари, повелеваю производить ему по сему званию жалованью по две тысячи рублей в год и Государственного казначейства, сверх получаемых им окладов». С Блудовым Пушкин подружился в литературном кружке «Арзамас». Арзамасцы боролись с архаическими литературными традициями, защитниками которых выступали члены общества «Беседы любителей русского языка». Само название «Арзамас» было взято из памфлета Блудова, все арзамасцы имели шутливые прозвища, так, Жуковский был Светланой, Вяземский – Асмодеем, Пушкин – Сверчком, Блудов – Кассандра. В 1830-х гг. Блудов, возглавлявший Коллегию иностранных дел, помогал Пушкину в доступе к архивным документам, он же ходатайствовал о назначении жалованья поэту как историографу. Как известно, в конце 30-х годов Пушкин получал 5000 рублей, как историограф.
Для написания «Истории пугачевского бунта» Пушкин не только работал в архивах, но и объехал все места, где полыхало пламя восстания. В предисловии к «Истории пугачевского бунта» он написал: «…В нем собрано все, что было обнародовано правительством касательно Пугачева, и то, что показалось мне достоверным в иностранных писателях, говоривших о нем. Также имел я случай пользоваться некоторыми рукописями, преданиями и свидетельством живых. Дело о Пугачеве, доныне не распечатанное, находилось в государственном санкт-петербургском архиве вместе с другими важными бумагами, некогда тайнами государственными, ныне превращенными в исторические материалы. Сии сокровища вынесены были из подвалов, где несколько наводнений посетило их и едва не уничтожило. Будущий историк, коему позволено будет распечатать дело о Пугачеве, легко исправит и дополнит мой труд — конечно несовершенный, но добросовестный». Документы об отбывавших каторгу в нашем крае участниках восстания Емельяна Пугачева хранятся в составе фондов «Нерчинская воеводская канцелярия» и «Нерчинское горное правление». «Яицкие мятежники» - так они значатся в документах госархива. Пушкин преклонялся перед личностью первого императора Всероссийского Петра I, как царя-реформатора. В госархиве хранятся и Указы Петра I, например, Указ о винной монополии государства.
С полным правом можно отнести к числу врагов А.С. Пушкина супругов графа и графиню Нессельроде. Граф Карл Васильевич Нессельроде был очень влиятельный государственный деятель, прослуживший рекордное количество лет на посту министра иностранных дел. В коллегии иностранных дел под руководством графа Нессельроде Пушкин служил в 1817-1824 и 1831-1837 годах. Но имя поэта трагично связано с женой этого высокопоставленного сановника – Марией Дмитриевной, урожденной Гурьевой. Пушкин написал злую эпиграмму на ее отца Дмитрия Александровича Гурьева, управляющего императорским кабинетом, и не только - он также сочинял анекдоты и эпиграммы на саму графиню. Их неприязнь была взаимной и сильной. В ходе изощренной интриги против Пушкина Мария Дмитриевна Нессельроде полностью была на стороне Геккернов – отца и, усыновленного в 22-х летнем (!) возрасте, его сына Жоржа Шарля Дантеса. На свадьбе Дантеса с Екатериной Гончаровой, родной сестры Натальи Николаевны Пушкиной, графиня была посажённой матерью. Показательно, что после дуэли супруги Нессельроде почти сутки провели у Геккернов, сочувствуя им. Деятельность графа Нессельроде отражена во многих документах госархива. В частности, в составе фонда «Нерчинское горное правление» хранится документ от 31 октября 1826 года: «Указ Его Императорского Величества о вступлении г. действительного тайного советника графа Нессельроде в управление Министерством иностранных дел».
Удивительно, но в госархиве даже хранится документ о роковой красавице Идалии Полетики, одной из самых одиозных фигур в числе светских врагов А. С. Пушкина. Словами же поэта ее называли - «злым… гением чистой красоты». Это была злоязычная, яркая и злобная интриганка. Идалия Полетика и Наталья Николаевна Пушкина были троюродными сестрами. Идалия была вхожа в дом Пушкиных и поначалу отношения между ней и поэтом были дружелюбными. Пушкин часто упоминает о ней в своих письмах, однажды даже написал в письме к жене: «Полетике скажи, что за её поцелуем явлюсь лично, а что-де на почте не принимают». Но в дальнейшем, по неизвестной причине, они становятся открытыми врагами. В отвратительной интриге, закончившейся дуэлью со смертельным ранением Пушкина, Идалии Полетике отводят самую неблаговидную роль. По словам зачинателя пушкиноведения Петра Ивановича Бартенева Идалия Полетика «питала совершенно исключительное чувство ненависти к самой памяти Пушкина». Известен такой случай - когда в Одессе в 1880 г. устанавливали памятник А. С. Пушкину, Идалия Полетика (через 43 года!) говорила, что это её глубоко оскорбляет, но она намерена непременно поехать на открытие памятника, что бы плюнуть на него. Она прожила очень длинную жизнь и до конца при имени поэта ее переполняла злоба. В составе фонда «Военный губернатор Забайкальской области» хранится Указ Его Императорского Величества Александра II от 31 октября 1860 г. «О предоставлении родового имения действительного статского советника Полетики в пожизненное владение вдовы его», в котором сказано: «По прошению вдовы Идалии Полетики, согласно просьбе покойного мужа, принадлежащее ему родовое имение в Тамбовской области, принять в пожизненное владение… По смерти Идалии Полетики означенное имение должно перейти к наследникам мужа ее». Мужа, которого она в пушкинские времена с издевкой называла «божьей коровкой» за его благодушие и терпимость к ее неприличным выходкам.
До А.С. Пушкина поэзия была аристократическим развлечением. Он был один из первых в России кто добился повышения статуса поэта в творческую профессию. В первые годы своего творчества Пушкин получал 700 рублей ассигнациями в год, которые он принимал «не так, как жалование чиновника, но как паек ссылочного невольника». Первым заработком Александра Сергеевича за литературный труд стал гонорар в 1500 руб. за поэму «Руслан и Людмила». Деньги играли в жизни Пушкина важную роль. Он писал своему богатому другу П.А. Вяземскому в 1823 г.: «Аристократические предубеждения пристали тебе, но не мне – на конченную свою поэму я смотрю, как сапожник на пару своих сапог: продаю с барышом», а брату Льву Сергеевичу: «...я пел, как булочник печет, портной шьет, лекарь морит – за деньги, за деньги, за деньги – таков я в наготе моего цинизма». Но это была поза загнанного хроническим безденежьем человека, написал же он А.И. Казначееву: «Я уже поборол в себе отвращение к тому, чтобы писать стихи и продавать их, дабы существовать на это – самый трудный шаг сделан. Если я еще пишу по вольной прихоти вдохновения, то, написав стихи, я уже смотрю на них к товар по стольку-то за штуку».
Денег, зарабатываемых литературным трудом, хронически не хватало. Прижизненные тиражи Пушкина не превышали 1200 экз., малотиражным был и основанный Пушкиным журнал «Современник» – его тираж составлял 400-600 экземпляров, из которых расходилось 200-300 - издание было убыточным. Пушкинисты даже умудрились подсчитать - поэт за 17 лет заработал 255 тысяч 180 рублей ассигнациями.
Любопытный факт узнаем из письма своему другу Петру Андреевичу Вяземскому в 1825 г.: «В 1811 году дядя мой Василий Львович... во время путешествия из Москвы в Санкт-Петербург, взял у меня взаймы 100 рублей ассигнациями, данных мне на орехи...Свидетелем оного займа был известный Игнатий; но и сам Василий Львович, по благородству сердца своего, от оного не откажется. Так оному прошло уже более 10 лет без всякого с моей стороны взыскания и предъявления, и как я потерял уже все законное право на взыскание вышеупомянутых 100 (с процентами за 14 лет, что составляет более 200 рублей), то униженно прошу его высокоблагородие, милостивого государя дядю моего заплатить мне сии 200 рублей по долгу христианскому.. Коллежский секретарь Александр Сергеев сын Пушкин». Текст этой «денежной претензии» был написан на отдельном листе с тем, чтобы Вяземский предъявил его Льву Васильевичу. Велика же была нужда в деньгах у Пушкина, если он вспомнил небольшой долг 14-летней давности и не постеснялся предъявить его своему родному дяде.
Больших денег требовала и разрастающаяся семья – четверо его детей и красавица жена. Забавен каламбур, который написал поэт П.А. Плетневу перед своей свадьбой: «Взять жену без состояния – я в состоянии, но входить в долги для ее тряпок – я не в состоянии». Но своей обожаемой жене Наталье Николаевне он писал: «Я деньги мало люблю, но уважаю в них единственный способ благопристойной независимости».
Умирающему поэту император Николай I обещал и исполнил свое обещание - оплатил все долги после его смерти. Это оказалась внушительная сумма - 138.000 рублей. В произведениях поэта часто присутствуют размышления о значении денег в истории человечества и в судьбе человека: это и копеечка юродивого в «Борисе Годунове» - «Обидели юродивого, отняли копеечку…», это и скупой рыцарь, для которого сокровища в сундуках — символ власти над миром, это Германн в «Пиковой даме», душа которого «алкала денег», но в погоне за богатством он оказался в сумасшедшем доме. Тема - деньги и свобода творчества, деньги и личная свобода звучит и в стихотворении «Разговор книгопродавца с поэтом». В составе фонда «Нерчинское горное правление» в хранится Указ Александра I от 31 июля 1826 г., который называется: «Об оставлении золотой, серебряной и медной монеты в весе, пробе, величине и наружному виду своему, той же самой, какая обращалась минувшее Царствование». В этом же указе вступивший на престол император Николай I повелел лишь на серебряной монете «всех разборов» изобразить «летучего орла с распущенными крыльями».
100-летнему юбилею со дня рождения поэта, которое праздновалось в 1899 г., посвящено целое архивное дело «О сборе денег на устройство учреждений имени поэта А.С. Пушкина», оно хранится в фонде «Забайкальское областное правление». Многочисленные документы дела рассказывают о вкладе, который внесли забайкальцы в этом сборе пожертвований, «возбужденном Псковским дворянством».
В архиве хранятся и более современные документы, так или иначе касающиеся личности великого поэта, например, Постановление от 11 февраля 1937 г. Читинского горисполкома к памятной дате - 100 лет со дня гибели поэта о присвоении средней школе № 3 и Читинской городской центральной библиотеке звания имени А.С. Пушкина.
Русская эмиграция в г. Харбине широко отмечала в 1937 году памятную дату - 100 лет со дня гибели поэта. Были отслужены литургия и панихида, в детских учреждениях прошли утренники, а в разных учреждениях Харбина - «величественные программы» с привлечением всех творческих сил города, подготовлена обширная выставка, на которой экспонировались рукописи, книги, предметы, связанные с Пушкиным. Хранящаяся в госархиве ежедневная японская газета на русском языке «Харбинское время» за 1937 г. позволила показать хронику памятных мероприятий «Пушкинские дни» в г. Харбине.
Так документы Государственного архива Забайкальского края, хоть и опосредованно, но показывают имена и события, связывающие великого поэта с Забайкальем.
Материал подготовлен на основании статьи Людмилы Карчановой «…Он победил, и время, и пространство».
